Оказалось, Лена любит нырять и плавать под водой, задерживает дыхание надолго, мы с нею вволю нанырялись, Я порядком устал, дыхание сбилось, а ей захотелось разойтись подальше и нырнуть друг другу навстречу. Отказываться было стыдно. Я нырнул, но сразу понял, что долго не продержусь. Медленно загребал руками, стараясь как можно раньше увидеть Лену под водой, подплыть к ней и вынырнуть. Она никак не показывалась; быть может, я сбился в сторону. И тут я отчетливо понял — еще секунда, и я задохнусь. Увидев Лену, сделал еще два взмаха и почувствовал, что перешел какой-то барьер и мог бы пройти еще несколько метров. Мы сблизились и вынырнули.

Я лежал на воде, стараясь унять сердце, а Лена поплыла к волнорезу.

Выбравшись из воды, мы вернулись на прежнее место, но уже не рыбачили, а затем Лена отправилась искать своего брата.

— Приходите к нам, — пригласила она, показав рукой в сторону пляжа. — Мы вон там...

Я кивнул, сам не зная, согласился или отказался, подумав, что надо бы сходить в магазин и купить что-нибудь поесть. Лена ушла, а я остался на траверсе, сидел с леской в руках и думал о неожиданной встрече. Словно бы зная все наперед, я понимал, что мне не надо идти к Лене, разговаривать с нею, но я так устал от одиночества, от своих мыслей, что обрадовался знакомству. Я знал, что найду Лену, а главное, отыщу какие-то причины и докажу себе, что не мог поступить иначе, хотя это и перечеркивало мои ночные мысли. Странные мы все же люди: в одном убеждены, а делаем другое; ну зачем бы, казалось, мне искать эту случайную девушку, если я понимаю, что это не спасет меня ни от мыслей, ни от одиночества? Зачем? Кажется, поступки наши определяем не мы сами, а кто-то другой. В данном случае это была Лена.

Мысли мои были не очень-то веселые, но именно там, на бетоне траверса, я почувствовал благодать летнего дня, жаркого солнца, все так же шумевшего моря. И, не раздумывая, я смотал удочку, схватил в руки сандалии и отправился в магазин. Мне стало ясно, что надо делать, и подумалось, что действительно, улетев из Ленинграда, я убежал от чего-то, что не давало мне жить; однажды, кажется после падения, мне пришло в голову, что самое главное — видеть солнце над головой; нет ничего важнее, и, пока оно светит, еще не все потеряно. Я знал это и раньше, но забыл и теперь вспомнил.