Далее я рассказал, как он делился с женою, какими будут окна, как он подошьет потолок, посетовал, что не хватает дерева. Однажды он отправился в лесок за жердями, отошел порядочно и кинулся, что захватил не тот топор. Можно было нарубить и этим, но крестьянская привычка все делать ладно и основательно вернула его домой. Вот тогда он и убедился, что соседка рассказывала правду. Но не это его потрясло: он застал их в недостроенном доме, а это было выше его сил.

— Вот тогда все и покатилось, — продолжал я, глядя то на Лику, то на Татьяну. — Он, как говорят, сбился с круга, загулял, и делал это с таким же упорством, как и строил...

— Хорошо ты придумал, — похвалила меня Лика, полагая, что я закончил. — Не думала, что у тебя такой талант.

— Нету у меня талантов, дорогая Лика, а пересказал я повесть одной жизни.

— Так я и знала! — радостно воскликнула Татьяна — Все у тебя из книг. А я слушаю, чудится что-то знакомое... Пошли искупаемся? — пригласила она Лику — Жарко становится.

Лика отказалась и стала говорить, что у ее дяди все было не так: и жили они не очень счастливо, и дети у них были — сын. Жена ему изменяла, и об этом все знали, он бил ее, ругал, ничто не помогало. Махнул рукой, строил для сына дом и бросил после того, как застал ее в этом доме.

— Это ты угадал, — сказала она грустно. — Воткнул топор в пенек, плюнул и подался в магазин. Сын не живет с нею, женился недавно, копил деньги на мотоцикл, купил, покатался и отдал соседу. Смешно, такая вещь — подарил.

— Кто что подарил? — спросил подходя Рогачев. — О чем кривотолки?

Я с удивлением взглянул на него, подумав, что теперь уже не удастся рассказать конец повести, когда спившийся мужик, чувствуя, что приходит конец его жизни, спрашивал себя вновь и вновь: «Зачем я вернулся за топором?!» Возможно, дядя Лики тоже мучился похожим вопросом и ушел, унося его с собой в могилу. Мне показалось, Лика не все рассказала, и хотелось спросить ее об этом... Она как раз взглянула на меня, показала глазами на Татьяну, которая начала объяснять, о чем мы говорили. Я прекрасно понял Лику и, перебивая Татьяну, сказал, что мы тут обсудили и решили после купания отправиться в кафе, посидеть там и полакомиться кефалью, если, разумеется, командир не будет настаивать на соблюдении строгих параграфов, которые определяют нашу жизнь вне дома. Рогачев выслушал витиеватую речь, подумал и серьезно ответил, что он не против. Удивительно, он даже не улыбнулся, приняв эту шутку за чистую монету. Не однажды я думал о том, что он на лету ловит каждую команду диспетчера, отвечает мгновенно, но если отступить в разговоре от запрещений и указаний, так он сразу же теряется. Иногда он напоминает мне иностранца, который выучил язык, но помнит, что он ему не родной.